Публика знает о трех возлюбленных Айвазовского: две из них были его женами, история еще одной — то ли быль, то ли легенда. Красивая история о Марии Тальони, неудачно завершившийся брак с Юлией Гревс... А свое счастье Айвазовский встретил только в 65 лет.

Мария Тальони

Мария Тальони в балете «Зефир и Флора» Шарля Луи Дидло,

Альфред Эдвард Шалон, 1831

Итальянка Мария Тальони — балерина, первой ставшая на пуанты. Одни говорят, что она была удивительно некрасива собой. Другие — что она была неотразима... Мария Тальони была старше Айвазовского на 13 лет.

Мария Тальони на картине неизвестного художника, 1830-е.
Из коллекции Театрального музея им. А. А. Бахрушина

Легенда гласит, что карета Тальони будто бы сбила в Петербурге молодого студента, взволнованная Мария помогла ему подняться, так они и познакомились. После этого Айвазовский бывал на ее выступления, последовал за ней в Венецию. Однако прекрасная Мария не согласилась выйти замуж за художника, т.к. решила посвятить себя танцу и в знак этого подарила ему розовую балетку, сказав, что она «растоптала их любовь». А художник на прощание подарил ей роскошное палаццо.

Вид Венеции со стороны Лидо, Иван Константинович Айвазовский, 1855

Однако никаких документальных свидетельств этому найти не удается. Единственный «документ» — картина «Вид Венеции со стороны Лидо». На ней мы видим мужчину и женщину в гондоле. Они сидят рядом, женщина опустила руку в воду. Так Айвазовский изобразил себя и Марию Тальони. Правда, биограф Айвазовского Юлия Андреева считает более вероятной версию, что познакомились они в Италии, когда имя художника уже стало знаменитым. И в Венецию Айвазовский последовал не за любимой, — он поехал туда после получения Золотой медали за написанную для Академической выставки картину «Штиль» и другие марины. Правда, вряд ли он был настолько богат, чтобы дарить роскошные палаццо. 

Юлия Гревс

Семейный портрет (Автопортрет с женой Юлией),Иван Константинович Айвазовский, 1849

Юлия Гревс — гувернантка, ставшая первой женой Айвазовского. Она была дочерью петербургского врача, британца Якова Гревса, причем есть версия, что не просто врача, а личного доктора Александра I, загадочным образом исчезнувшего после смерти императора. Помимо молодости и красоты, девушка была прекрасно образованна и воспитана. Айвазовский к моменту знакомства с Юлией — чрезвычайно желанный гость во всех домах Петербурга, где имелись дочки на выданье. Он оставался холоден к чарам светских барышень, а от высказываемых ими банальностей «про искусство», вероятно, внутренне содрогался. Среди всех этих расфуфыренных, стремящихся завлечь его дамочек взгляд молодого художника выхватил изящную гувернантку детей в одном из домов, где он гостил. На фоне манерных ужимок спокойная, с достоинством державшаяся Юлия поразила воображение.

Юлия Гревс стала женой Айвазовского и родила ему четырех дочерей. А потом, как с негодованием утверждают многочисленные истории, покинула Айвазовского, забрав с собой детей — ей, видите ли, нравилась светская жизнь и она хотела блистать в Петербурге или хотя бы Одессе, а не скучать в Феодосии.

Однако была ли Юлия такой уж вертихвосткой? Ведь она всерьез помогала мужу в его археологических изысканиях: сама занималась просеиванием земли из гробниц, вела учет находкам, отправляла их в Петербург.

Возможно, дело было в их дочерях. Юлия знала толк в воспитании юных барышень и своих воспитала как истинных леди. Дочери Юлии и Ивана Айвазовских изучали языки, играли на фортепиано, танцевали, занимались музыкой и литературой. Феодосия же в те годы была бедным захудалым приморским городком. Какие женихи могли им здесь достаться?

Анна Саркизова

Анна Никитична Бурназян-Саркизова, Иван Константинович Айвазовский, 1882

Анна Саркизова — вдова феодосийского купца, вторая жена Айвазовского, была моложе художника почти на 40 лет. Они поженились в 1882-м. Ему было уже 65, ей — 25.

Айвазовский увидел Анну, когда она шла в похоронной процессии за гробом мужа. Казалось бы, момент не самый подходящий, но художник влюбился без памяти. Выждав положенный приличиями срок, он сделал предложение, которое Анна приняла. Она его очень любила и не требовала внимания больше, чем он мог дать. Айвазовский же Анну ревновал, обожал и с удовольствием писал. 

«Моя душа должна постоянно вбирать красоту, чтобы потом воспроизводить ее на картинах. Я люблю тебя, и из твоих глубоких глаз для меня мерцает целый таинственный мир, имеющий почти колдовскую власть. И когда в тишине мастерской я не могу вспомнить твой взгляд, картина у меня выходит тусклая...», — писал жене художник.

Сбор фруктов в Крыму, Иван Константинович Айвазовский, 1882

В то же время, Чехов, посетивший Айвазовского в 1888 г., писал следующее:

«Сам Айвазовский, бодрый старик лет 75, представляет из себя помесь добродушного армяшки с заевшимся архиереем; полон собственного достоинства, руки имеет мягкие и подает их по-генеральски. Недалек, но натура сложная и достойная внимания. В себе одном он совмещает и генерала, и архиерея, и художника, и армянина, и наивного деда, и Отелло. Женат на молодой и очень красивой женщине, которую держит в ежах».

Впрочем, несмотря на «ежей», этот брак, по-видимому, и впрямь был счастливым. Дом Айвазовского всегда был полон гостей, к нему приезжали дочери, уже успевшие выйти замуж и родить детей. Единственное, что омрачало их счастье, — Анна, как и Юлия, испытывала недостаток внимания со стороны мужа, ведь у мольберта он все равно проводил больше времени, чем с ней.

Айвазовский с внучкой. Феодосия, 1897 г.

После смерти Айвазовского Анна обрекла себя на добровольное затворничество. 25 лет она не покидала стены дома, в котором узнала любовь и счастье. Она пропустила Первую мировую, революцию, Гражданскую войну, не обращала особого внимания на резко изменившиеся условия жизни и терпела бедствия экспроприации. Не уехала в эвакуацию во время Второй мировой войны, во время оккупации меняла последние чудом уцелевшие драгоценности на хлеб и крупу. Когда немцы оставили Феодосию, вдову Айвазовского, постаревшую, всеми забытую, отыскал художник Николай Самокиш и забрал в свой дом в Симферополе. Анна похоронена рядом с мужем, в сквере армянской церкви, где их когда-то повенчали.

Источник